Хищник [СИ] - Макс Мах

Иногда Дарье казалось, что Камни нарочно придуриваются: могут "говорить, как люди", но выпендриваются и чаще изображают из себя долбанных сфинксов.

Вы помогаете им. Вы помогаете мне. Как так?

Мы уравниваем шансы.

"И это все?!" – ужаснулась Дарья, начиная понимать, что Камни действительно "стоят над схваткой". Они выделили ее, узнав в ней ту, кто может общаться с ними напрямую, но главное – эффективно, и стали помогать. Но они же, сначала сдали ее номадам – ведь среди номадов тоже были те, кто говорит с Камнями, – а потом – Черной горе. Возможно, хотя и не факт, что и Егор Кузьмич неспроста позвал ее в рубку. Знал? Очень может быть, что и знал. Но тогда, каковы мотивы Камней? Неужели, действительно – уравнение шансов?

И это все? – Спросила она, пытаясь побороть гнев.

Это все.

– Мы в воздухе! – вышел на связь Карл.

– Мастер Ватель? – сразу же переключилась Дарья.

– Вижу цель! – Ватель находился много выше, но он пилотировал штурмовой бот типа" Корсар", и это решало все. Корсары стояли на вооружении военно-космических сил королевства Кейх – три обитаемые планетарные системы в созвездии Орион, – но при всех своих замечательных или даже уникальных качествах были невероятно дорогими в производстве и эксплуатации. Поэтому оснащали ими только тактическую разведку и спецназ сил стратегического резерва. И, разумеется, они были страшно секретными. Однако в обмен на некоторые товары и услуги и, тем более, на сторону – то есть, туда, куда не заглядывает даже вездесущая Финансовая Гвардия, – их все-таки продавали. На "Лорелей", например, или еще куда, но всегда далеко и обязательно тайно.

"Тайно… секретно…"

– Пять секунд до перехвата! – сообщил Ватель.

– Веду обе цели, – почти в унисон великому кулинару успокоил Дарью Сам. – И учтите, княгиня, Людвиг и Птицелов прямо над вами, так что только свистните…

– Обязательно свистну! – Дарья дошла, наконец, до ручья с быстрой водой и опустила в него разгоряченное и испачканное рвотой лицо. "Говорить" это ей не мешало – все равно ведь она не произносила звуки речи вслух. Только мысленная артикуляция, и ничего больше. – Через минуту, или чуть больше. Но не позже чем через две минуты.

– Окно закрывается, – сказала она, надеясь, что командарм понимает, о чем идет речь. – И у них, я имею в виду оперативников Черной Горы, четкий приказ – брать живой.

– Интересная вы все-таки женщина, – система шифрования "Лорелея" позволяла передавать даже нюансы настроения, так что Дарья вполне оценила тон Егора Кузьмича, – пять минут в космосе, а уже нажили себе таких врагов!

– Извините!

– Не за что! – "отмахнулся" командарм, – Но с Легионом могут возникнуть серьезные проблемы. Могут, знаете ли, не понять…

– Могут и не понять, – согласилась Дарья. – Но отчего-то мне кажется, что ни с кем другим они работать не хотят или, может быть не могут?

– Не кажется! – согласился с очевидным Егор Кузьмич. – Но, если я с ними не объяснюсь…

– А вы объяснитесь?

– Очень сложно быть не искренним перед партией, княгиня! – Притворно вздохнул командарм. – Вам ли не знать?

– Но? – подвела черту Дарья, у которой на дискуссию времени уже не оставалось.

– Но своих не сдаем! Да, и куда они денутся! – подвел черту Егор Кузьмич, который тоже, видно, следил за временем. – У них свои ограничения, у нас – свои. Что-то придется рассказать, но не все, – успокоил он Дарью. – Удачи, Дарья Дмитриевна!

Эпилог

7 октября 1930 года (третий день третьей декады месяца дождей 2908), Вена, Австрийская республика, планета Земля

Звякнул колокольчик, и Дарья перевела взгляд на входную дверь. Командарма она почувствовала минут пять назад, но сейчас – как и договаривались, – он появился в кафе во плоти. Егор Кузьмич стоял слева от дверного проема, пропуская перед собой Сабину. Выглядел он замечательно. Темный костюм, светлый плащ, фетровая шляпа – ни дать ни взять солидный господин, не без удовольствия переживающий свою "осень в преддверии зимы". Ну, и дама соответствовала. Молода, соблазнительна, элегантна. В общем, вполне убедительна в нынешней своей роли – "последняя любовь" стареющего героя. Сабина оделась скромно, но со вкусом, которого у нее не отнимешь. Впрочем, несколько нерядовых камешков – в ушах и на длинных красивых пальцах – намекали на то, что скромность отнюдь не синоним стесненности в средствах.

Женщина встретила взгляд Дарьи, улыбнулась и пошла по проходу к их с Марком столику. Командарм следовал за ней, отстав буквально на полтора шага.

"Хорошая пара!"

Тут, что называется, не поспоришь – хорошая! И дело вовсе не в том, как они выглядят здесь и сейчас, – этот "театр" Дарья уже видела и не раз, – а в том, насколько они гармоничны, каждый сам по себе и оба вместе. Поразительная естественность, – вопреки очевидной склонности к фарсу, переходящему в балаган, – и удивительное совпадение в деталях.

– Господа! – встал им на встречу Марк.

– Беллисима! – склонился он к узкой руке Сабины.

– Егор Кузьмич, голубчик! – протянул он руку Командарму.

Для разнообразия говорили по-русски, хотя, по мнению Дарьи, местный вариант великорусского наречия напоминал скорее ново-архангельский русский ее собственного мира, чем тартарский или новгородский диалекты. Вообще, мир, в котором они теперь пребывали, оказался симпатичным, но совсем непохожим на ее родной. Вот вроде бы и люди те же, и культурное сходство несомненно, и все-таки не брат он ее миру. Тем более, не близнец. В лучшем случае, какой-нибудь кузен из богом забытой боковой линии. Здесь не было Тартара и Новгорода, – что уже грустно, – как не было и вольных городов Севера. Впрочем, и о Священной Римской империи в этом мире вспоминали всего лишь, как о факте истории…

"Австрийская республика! Ну, надо же!"

Жаль было старую империю, но, в конце концов, империя – это всего лишь история с географией. Однако в этом мире не было и воздушных кораблей, а вот это уже куда серьезнее. Во всяком случае, для Дарьи. Здесь вообще много чего не было, – продвинутой механики, например, или полимерной химии, – но зато все, что имелось, было свое, доморощенное. Про торговлю же с эфирными странниками тут, судя по всему, никто ничего не знал.

"Ну, почти никто! – ведь кому-то же груз, доставленный вольным торговцем, все-таки предназначался. – Раз есть груз, должен быть и адресат…"

Между тем, все, наконец, раскланялись, обменялись, так сказать, приветствиями и перешли к делам. Егор Кузьмич усадил Сабину и сел сам. Обер-кельнер принес меню и карту вин, но, пока суд да дело, заказали "для разминки" графинчик арманьяка, и вот под первую рюмку Домен д'Эсперанс и завязался неспешный разговор.

– Как поживают твои родственники, Марк?

Что ж, после всего, чему он стал свидетелем, – и в чем, к слову, активно поучаствовал, – утаить от Командарма эту часть истории стало попросту невозможно. Да и неприлично, если по совести. Другое дело, что, кроме Егора и Сабины, причин и подробностей случившегося переполоха не знал больше никто. А Легион вообще ничего пока не узнал. То есть, не заметить эпическую "пьяную драку в кабаке", учиненную Дарьей "со товарищи", было бы сложно. Вернее, технически невозможно. Однако на данный момент Легиону была аккуратно скормлена самая простая и логичная, из всех возможных, версия – это действительно была всего лишь "пьяная драка в кабаке".

– Как поживают твои родственники, Марк?

– Резвятся. – Ответил Марк, не вдаваясь в подробности.

И был прав. Поскольку всегда существует правда, которую лучше не озвучивать даже перед самыми близкими людьми. Господин Че и любовь всей его жизни – красавица Ши, возможно, и ощущали нынче некий дискомфорт, сравнимый с изгнанием из Рая, однако взамен они обрели свободу, о какой и не мечтали. Дарья сама видела пару дней назад гуляющих под луной по альпийским лугам атра и шаиса. Во всяком случае, так их назвал Марк. Что касается Дарьи, так она могла бы поклясться, что это были саблезубый тигр и огромный темно-палевый барс. Но аханкам виднее, а на Земле, причем во всех ее вариантах, и те, и другие, – и смилодоны, и большие кошки, – судя по всему, вымерли еще в доисторические времена.

Выпили по второй, закурили, и тогда Дарья "нанесла ответный удар". Она улыбнулась Егору Кузьмичу той улыбкой, какую Грета звала не иначе, как сволочной, и протянула ему газету.

– Взгляните, Егор Кузьмич, там на первой полосе любопытное фото. Никого не узнаете?

Сам взял газету. Развернул. Хмыкнул и посмотрел на Дарью поверх обреза листа.

– Если не секрет, Дарья Дмитриевна! Где вы умудрились достать в Вене газету "Правда"?

– У шюцбундовцев в Хёблинге, – сделала невинные глаза Дарья. – Пришла, давеча, в их штаб и говорю. Так, мол, и так, разрешите представиться. Я княгиня Дарья Рудая – бывшая сибирская партизанка…

– А вы, Дарья Дмитриевна, разве?… – повелся, было, Командарм.